Пізнання речей. 
Логіка природознавства

Теперь необходимо определить ближе характер нашего познания вещей. Мы познаем вещи посредством научных теорий, во всякой теории следует различать материю и форму. Материей всякой теории является тот психический материал наглядных представлений, который положен в основу теории, например: представление атомов, упругой, колеблющейся среды и т. п. Материю, о которой идет речь, т. е. основной материал представлений, не следует, конечно, смешивать с материей, как вещью в себе. Формой теории можно назвать совокупность отношений между основными представлениями. Основной психический материал, после многих попыток и исправлений, принимает наконец в опыте такую форму, при помощи которой возможно предсказание фактов; эта форма зависит уже не от разума, но определяется природой вещей и является, следовательно, отражением вещей в нашем сознании. Основной материал все же остается априорным психическим материалом, который должен представлять, тем не менее, отношения вещей в себе, т. е. существование, независящее ни от какого познания; представление и его предмет имеют, таким образом, совершенно различную природу. Однако, отсюда вовсе не следует, что мы познаем вещи не такими, каковы они своей сущности, так как все существенные, отношения вещей могут быть отражены в нашем сознании. Материал теорий, взятый сам по себе, не дает никакого знания о вещах. Так, если мы скажем: теплота есть не вещество, но род движения, этим мы мало что сами по себе выскажем о вещах, так как представление вещества и представление движения односторонни. Мы имеем право выразиться лишь таким образом: представление теплоты, как движения, более способно воспринять отпечаток вещей, нежели представление теплорода.

Физика издавна имеет целый арсенал материалов, посредством которых она стремится приспособиться к вещам и как бы запечатлеть их в своих теориях. Все теории строятся из небольшого сравнительно числа основных представлений, различным образом видоизменяемых и комбинируемых: мельчайшие частицы, сталкивающиеся друг с другом или же колеблющиеся около положений равновесия, — а в новейших теориях описывающие орбиты вокруг центрального ядра; более или менее устойчивые агрегаты частиц: — упругие невесомые жидкости, наполняющие пространство, находящиеся в состоянии напряжения; упругие колебания, вихри и т. п. Новое время прибавило силовую трубку (Фарадея), оказавшуюся столь же плодотворной, как и придуманный греками атом. Некоторые материалы из этого арсенала забракованы, как неспособные в достаточной мере приспособиться к вещам и воспринять их отпечаток. Другие, после многократных переработок, приняли весьма утонченную форму и вполне удовлетворительно отображают вещи.

Часто указывают на постоянную смену физических теорий, видя в этом доказательство невозможности объективною познания; однако, так можно аргументировать только в том случае, если рассматривать спор физических теорий, как борьбу абсолютной истины с абсолютной ложью, что совершенно недопустимо. Если же принять во внимание указанный характер познания, то подобный скептицизм теряет под собою почву. Мы можем, согласно Людвигу Фейербаху, рассматривать познание как диалектический процесс, примиряющий в себе субъективный и объективный моменты. Для метафизиков всякого рода существуют только две возможности: или мы познаем самую сущность вещей в себе, или мы имеем дело только с субъективными представлениями. В действительности же как раз имеет место нечто третье: приспособление к вещам посредством психических построений. Поэтому естественнонаучный диалектик или диалектический материалист смотрит на смену естественнонаучных теорий как на процесс, в котором менее совершенный отпечаток вещей в сознании заменяется более совершенным, не придавая решающего значения выбору основною материала наглядных представлений (Фр. Энгельс, «Людвиг Фейербах», см., напр., стр. 59 русск. пер., Москва, изд. 1918 г.).

Впрочем, самое указание на постоянную смену естественнонаучных теорий следует принимать cum grano salis; впечатление постоянной смены теорий получается потому, что рассматривают преимущественно новые теории, относящиеся к областям, в которых еще нет ничего твердо установленного. Но существует значительно большее число теорий другого рода, вошедших во всеобщее сознание, и именно поэтому не обращающих на себя внимание. В пример можно привести хотя бы солнечную систему, достаточно изученную астрономами. Исследования будущего времени и здесь могут открыть новые горизонты, но все это может только дополнить, но не отменить прежние представления.

Отдельно взятая форма, точно так же, как и отдельно взятая материя научных теорий, не может дать познания о вещах. Математическая часть всякой теории может быть рассматриваема как такая абстрагированная форма.

Математическая теория значительно устойчивее тех или иных конкретных гипотез; часто бывает при смене теорий, что система уравнений из прежней теории целиком переходит в новую. Поэтому некоторые авторы не придают никакого значения наглядным представлениям или моделям и считают, что задача физики сводится целиком к установлению некоторой математически выраженной системы соотношений. Но при этом забывают, что в физических теориях всякое соотношение, хотя бы выраженное в математической форме, есть соотношение между наглядными представлениями. В самом деле, математическая формула не выражает непосредственно соотношения между вещами — на такое утверждение мы не имеем права; математическая формула не выражает также соотношения между ощущениями — это было показано в статье 4 настоящей главы; она не может быть сведена и на отношения между абстрактными понятиями, так как всякая формула в физике должна иметь применение к конкретной действительности. При установлении всякой зависимости, а также при проверке или практическом применении ее можно непосредственно убедиться в том, что всякая физическая зависимость есть зависимость между конкретными представлениями.

Но одна и та же система уравнений может удовлетворять различным системам представлений или различным моделям, а также может быть вовсе абстрагирована от последних. Поэтому для исследователя, преследующего сравнительно узкую задачу разработки некоторых математических теорий, могут быть вполне безразличны те или иные образы, соотношения которых выражает математическая теория. Но это не может быть безразличным, если рассматривается процесс познания в его целом. Наглядные представления являются необходимым посредником между математической теорией и вещами. Вез помощи материала представлений математическая теория не может быть ни построена, ни применена к действительности. Знание о вещах может дать лишь физическая теория, взятая в целом.